Методика Фельденкрайза в реабилитации недоношенных детей. Стенограмма прямого эфира с реабилитологом Татьяной Ивановной Пестровой

Татьяна Ивановна Пестрова – руководитель центра ЛФК Галилео, сертифицированный Фельденкрайз-практик, сертифицированым Child’space-терапевт, сертифицированный JKA-терапевтом, сертифицированный PNF-терапевт 5 уровня, Войта-терапевт, ведущий консультант компании Novotec Medical (Germany) по применению платформы Галилео в терапии у детей и взрослых.

Татьяна Ивановна является инструктором-методистом по ЛФК в Российской детской клинической больнице. Закончила курсы по кинезиотейпированию у японского хиропрактика, председателя Международной ассоциации кинезиотейпирования Кензо Касе и проходила стажировки и обучение в США, Германии, Южной Корее, Голландии.

Прямой эфир с Татьяной Пестровой состоялся 30 июня 2020 года в социальных сетях фонда “Право на чудо”, запись эфира доступна на YouTube.

Наталья Зоткина, учредитель и директор фонда помощи недоношенным детям “Право на чудо”:

– В предыдущем эфире Татьяна Ивановна рассказывала о Войта-терапии в реабилитации недоношенных детей. Сегодня мы поговорим о методике Фельденкрайз. Здравствуйте, Татьяна Ивановна!

Татьяна Пестрова: 

– Здравствуйте, Наташа! Честно говоря, согласившись рассказать о методике Фельденкрайза, я не сразу поняла, какую ношу я на себя взгромоздила. Советовалась со своими коллегами, которые тоже обучались в Германии, и спрашивала, как же лучше это сделать. Это очень похоже на притчу о слоне: каждый человек, подходя с разных сторон и ощупывая хобот, хвост, ногу, рассказывает об одном и том же слоне. Я подумала, как рассказать об этом огромном слоне – методе Фельденкрайз. Так, чтобы рассказав только о хоботе, стало понятно, что это слон. Поэтому я сразу сообщаю: это моя интерпретация, она актуальна на данный момент, и с течением времени может меняться.

Не могу не сказать пару слов о создателе метода – Моше Фельденкрайзе. Он родился в 1904 году в городе Славута, на территории Украины. Начинал работать как физик и инженер. После революции переместился в Париж и получил там докторскую степень по физике, работал в лаборатории Кюри, его достижения в области физики были высокими. У него была прекрасная память, аналитический ум, его интересовало устройство вещей. Те преподаватели, у которых я обучалась, в частности, Джери Карзен, который был учеником Фельденкрайза и сопровождал его в поездках, рассказывал, что половина комнаты Фельденкрайза была заполнена какими-то разобранными частями всего, что только можно себе представить. И когда однажды к нему приехали чтобы снять его на камеру, он фактически начал ее разбирать, когда Джери отвернулся – тогда это было новое, а он был очень любознательный человек. В доме была огромная библиотека, круг интересов его был разнообразный. Особый предмет его интереса спустя какое-то время для него стал представлять сам человек и его устройство. Это был личный интерес: Фельденкрайз получил травму, мог остаться без ноги, и для того, чтобы восстановиться, начал интересоваться всевозможными методами. У него был черный пояс по карате, он был одним из первых европейцев, которому японцы разрешили преподавать это искусство. Он усовершенствовал свое направление в дзюдо, и его мама в преклонном возрасте освоила некоторые броски – Фельденкрайз доказал этим примером, что перезагрузить свою систему можно в любом возрасте. Есть еще некоторые факты, которые характеризуют его как своеобразного человека. Например, он в любую погоду ходил в пальто с огромным количеством карманов, в которых хранилось все, что только можно себе представить – от лупы до гаечного ключа. 

Метод Фельденкрайза очень интересный, для себя я его открыла несколько лет назад. Этот метод не является медицинским и считается больше психолого-педагогическим методом. Моя первая встреча с методом произошла в Калифорнии в 2000 году. В библиотеке огромной частной клиники мне попались кассеты с лекциями Фельденкрайза, где он рассказывает о человеке. 

Сам Фельденкрайз считал, что перезагрузить организм можно в любой момент. Это как если бы ты носил с собой чемодан, в которой не знал, что находится. Ключ есть только у тебя, но ты им не пользуешься. Благодаря методу Фельденкрайза ты получаешь этот ключ к своему чемодану. Может так оказаться, что ты прожил всю жизнь, но так и не воспользовался ключом, хотя чемодан таскал с собой. Мы очень многогранны, сложно устроены, и можем узнать очень мало о себе. Фельденкрайз говорил, что лучшее, что мы можем сделать в жизни – это познать себя. Он считал, что у мозга есть способность обучаться, и поэтому его метод скорее относится к обучающим методикам.

Расскажу о принципе, имеющим отношение к взрослым. Но он также релевантен и по отношению к детям. Фельденкрайз считал, что нашим основным врагом является нацеленность на результат. У нас всех есть какие-то цели. И это заставляет нас прикладывать необоснованные, иногда ненужные усилия. Фактически, мы за это платим необоснованно дорогую цену. Почему? Хочу поделиться этой идеей, может быть, она окажется вообще самой ценной в нашем разговоре. Это похоже на нашу поговорку, когда человек готов ради достижения цели “идти по головам”. Фактически это то, что мы делаем. Почему это так опасно – быть нацеленным на результат? Когда мы что-то очень хотим, мы теряем чувствительность к тому, как мы туда пытаемся добраться. Большие усилия понижают нашу чувствительность. И в этот момент мы перестаем чувствовать разницу. 

Представьте себе, что я держу тетрадь, она имеет определенный вес. Я кладу на тетрадь карандаш и продолжаю держать – я не чувствую разницу, потому что мои усилия, чтобы удержать тетрадь и так достаточно велики. А теперь представьте, что вместо этой тетради я держу листок. И на этот же листок положу карандаш. То изменение, которое произошло, мой мозг обязательно почувствует – потому что вес карандаша и вес листа сопоставимы. И эта разница, которую мы ощутили – деталь, которую наша нервная система заметит и как-то обозначит. Образуется как бы файл небольшой, в котором эта разница останется – останется в нашей памяти. Чем больше изменений мы будем ощущать, чем больше будет реперных точек, тем большая вариативность будет присутствовать в наших действиях, тем более богатыми и многообразными будут наши действия, наша речь, наши эмоции. Эта способность почувствовать разницу лежит в основе любого обучения методу.

Количество вариаций, которые мы можем иметь в жизни, дает  нам возможность выбора. Допустим, из пункта А в пункт Б можно добраться по прямой дороге. Представьте, что на трассе произошла авария, и мы не можем попасть из пункта А в пункт Б по этой дороге. Но если мы знаем, что можем объехать через другие пункты, мы можем добраться до места назначения. Распознавание разницы дает возможность нам находить другие пути. 

Многое из того, что определяет наше поведение, наследуется. Есть небольшой зазор, на который мы сами можем влиять. Наше воспитание устроено очень похоже: у родителей очень сильна модель поощрения, если мы действуем каким-то образом, мы за это получаем поощрение. И начинаем обеднять свой репертуар: зная, что если мы поступим определенным образом, нам скажут молодец. И мы начинаем ориентироваться не на свои внутренние потребности, а на то, как это будет оценено другими. Тем самым, мы лишаем себя спонтанности, возможности действовать естественным образом в соответствии с какой-то ситуацией. Мы лишаем себя каких-то возможностей. Мы приобретаем способность бояться ошибок. Особенно, если ты оказываешься учителем, оратором, и на тебя все смотрят. Я тоже прохожу этого путь, стараюсь не бояться ошибок. Делая ошибки, мы понимаем, что так это не работает. Я начинаю искать другие варианты. 

Таким образом, из-за того, что мы теряем спонтанность, мы перестаем развиваться. Мы развиваемся до какого-то времени, когда у нас много неизведанного. Потом мы набираем огромное количество шаблонов, стереотипов, и мы вообще перестаем понимать что мы делаем.

Недавно ко мне в гости приехал свекр со свекровью, у свекра болела спина. Я попросила разрешения посмотреть как он встает со стула. Мы поняли, что вставая он теряет равновесие и отклоняется назад. Мы выяснили, что он встает используя очень сильно мышцы поясницы, поднимает себя фактически за счет мышц поясницы, не наклоняясь вперед. Когда я ему объяснила как может выглядеть вставание, показала ему разницу, положила руки и так далее, он удивился. Он все понял, что с ним происходит, и мы с ним поработав буквально пять минут, поменяли его образец, и он понял, что ему не надо использовать поясницу, чтобы вставать. Тогда, возможно,она не будет у него болеть. 

Мы делаем огромное количество вещей, которое нам делать не надо. А как их надо делать мы не знаем, потому что мы потеряли чувствительность, потому что мы рвемся к результату. Для того, чтобы отследить, нам нужна внимательность, время.

От внешнего мира и внутреннего своего мира мы получаем огромное количество стимулов. Задача нервной системы состоит в том, чтобы эти стимулы переработать и организовать ответ так, чтобы он был адекватным и регулировал нашу связь с окружающей средой.

Метод Фельденкрайза выделяет несколько основных направлений. У Фельденкрайза были ученики, которые долгое время наблюдали за ним. Это израильтянка Хава Шелхав – она создала свой метод Child’ space на основе методики Фельденкрайза. Этому методу я обучалась 2,5 года в Амстердаме. Хава Шелхав помогала родителям обычных детей или несколько необычных детей работать и развиваться как можно более полноценно и становиться как можно более успешными.

JKA – это подход Джереми Крауза (Германия) к использованию Метода Фельденкрайза, способ понимания раннего развития ребенка и помощь детям с особыми потребности через их обучение развитию. JKA основан на научных данных о нейропластичности – способности мозга изменяться и реорганизовывать себя путем создания новых нейронных связей и развития новых нейронных путей из любого состояния. Это похоже на то, что делает Хава Шелхав, но при этом сильно отличается. 

ABM-метод или метод Анат Баниэль. Анат Баниэль была одной из ведущих учениц Фельденкрайза, расширила понимание возможностей примененияего  метода и выпустила несколько книг в доступной форме объясняющих различные аспекты работы со взрослыми и детьми. Основное внимание в ее работе уделяется обучению головного мозга и нейропластичности. Углубленное понимание работы с особыми детьми привело к его популярности в области работы с ДЦП и другими нарушениями развития у детей.

Что касается детей. Как нашим особым детям восполнить то, что мы пытаемся восполнить при помощи рук других специалистов. Для того, чтобы ребенок мог нормально развиваться, ему необходима в первую очередь мотивация. Движение является средством для реализации мотивации. Когда ребенок еще не создал образец движения, а всего лишь чем-то заинтересовался, когда у него первый раз в его жизни начинает возникать оптическая ориентация (у 25% детей возникает где-то в возрасте 4 недель, у 75%  – в возрасте 6 недель), ребенок начинает вступать под контроль. В этом есть компонент разумности. И у детей, которые не имеют способности видеть, их моторное развитие будет замедлено. Если ребенок имеет когнитивные проблемы, мы постепенно будем замечать угнетение моторной и двигательной функции. Это неотделимо и функционирует одновременно.

У ребенка имеется в распоряжении два врожденных механизма. Один врожденный механизм – это так называемая постуральная активация, и второй врожденный механизм  – механизм выпрямления. Относительно постуральной реактивации: если мы говорим о движении, то движение представляет собой по сути перемещение с потерей равновесия и его приобретением. Двигаясь, мы выходим из зоны равновесия, теряем стабильность и в какой-то момент наше тело достаточно быстро реагирует  – мы никуда не падаем. Мы захотели что-то взять, потеряли равновесие, но система постуральной реактивации включается автоматически. И как мы можем  помочь детям? Мы можем помочь тем, что поможем познать себя и познакомиться с самими собой.  Да, это очень сложно. Нам нужно дать возможность человеку самому понять что с ним происходит в данный момент.

НЗ: Немного у нас времени остается. У меня Лиза двигается неправильно. Как мы ребенку должны дать понять, что что делает это неправильно?

ТП: Один из первых наших инструментов  – это внимание. Фельденкрайз не зря выбрал движение за компонент нашей сущности, через который можно влиять на другие: на эмоции, ощущения, мышление. Через движение мы можем лучше замечать разницу. Нам легче и мы лучше знаем как это работает. Все дети двигаются. И первое, что мы сможем делать  – начать уделять внимание тому, как ребенок двигается. Если дитя уже подрощенное, делать это немного сложнее. Мы находимся в зависимости от наших привычек. Мы спешим и стараемся все делать очень быстро, и в этот момент ребенок не получает никакой пользы от того, что мы с ним делаем. Замедленность  – это второе условие. Мамам маленьких детей нужно начать взаимодействие еще до того, как они возьмут ребенка на руки, нужно привлечь внимание, поговорить с ним. Когда мы кормим ребенка, мы не делаем это быстро. Мы возможно специальным образом вложили ложечку в руку ребенка и мы рассказываем и приговариваем как наша ложка погружается и идет. Заканчивая, мы обращаем внимание на то, как ребенок говорит. Проговариваем ли мы фразы за него, договариваем ли пробелы? Или мы даем почувствовать разницу: что такое донести смысл и каков будет результат и что такое не донести смысл и каков будет результат? Как мы с ним играем, как мы его одеваем. Ведь часто мы делаем все на автомате. Самое главное для ребенка услышать что с ним происходит  – это наше внимание, наблюдательность. Даже когда мы двигаем руку ребенка, мы прислушиваемся к тому какой маршрут для движения руки будет более удачным, а не тот который условно есть. Делая небольшие движения, мы обогатим мозг ребенка большим количеством связей и различий.

У этого метода есть один недостаток  – этот метод называется Фельденкрайз форевер. Если ты этим начал заниматься, невозможно остановиться. С другой стороны, в этом и плюс, это возможность остановиться в безумном беге, сосредоточить свой фокус на своем ребенке и своей нервной системе, которая достаточно интактна, способна что-то замечать, подключиться как кабель к своему ребенку и вместе со своим ребенком начать чувствовать и осознавать и внимательно относиться к своему тему. Тогда у ребенка появится возможность не выполнять те действия, которые мы будем стараться ему навязать, а в результате того что у него появятся неведомые нам различия, он сможет сделать то сам. Это будет его мыслительный процесс, его путь. Но ради этого пути нужно отказаться от собственной самости. Да, мы знаем как должен двигаться здоровый ребенок, и мы можем предложить особому ребенку варианты. А как предложить эти варианты, как эти варианты сделать их вариантами  – в этом состоит уже суть этого обучения, которое передается как ремесло из рук в руки.

Мне так хочется, чтобы жизнь наших особых родителей не останавливалась, чтобы она была богатой, чтобы они получали удовольствие от общения с детьми, которые могут подарить такую радость. И чтобы эту радость сделать продолжающейся. И вот это движение с вниманием побочным эффектом имеет радость. Потому что сам. И потому что когда ты приходишь на сеанс к Фельденкрайз-терапевту, и с тобой кто-то начинает работать своими руками, у тебя может быть необычная реакция. Ты просто можешь заплакать. От чего? С тобой никто ни о чем не говорит. Да просто от того, что кому-то чужому стало интересно как ты устроен, как ты двигаешься, и ты уходишь другим, потому что ты что-то о себе узнал.

Не знаю, насколько вам история добавила понимания, но наверное добавила интриги. Количество Фельденкрайз-терапевтов растет, и многие работают со взрослыми, и я вам советую как родителям особых детей испытать этот метод на себе. Возможно, вы поймете многое про себя и сможете понять, как подобрать ключик к своему ребенку. 

НЗ: Спасибо большое, Татьяна Ивановна. Я в какой-то момент поняла, что это история и про меня. По то, что ребенку не даешь сделать самому. Думаю, что даже мамы здоровых деток себя узнали. Это повод задуматься что же мы делаем и как.

*статья подготовлена при поддержке Фонда Президентских грантов

10.07.2020