История «я спешил увидеть мир»
Почти полтора года назад у меня родился сын. Так случилось, что мой организм просто отказался вынашивать плод. Гестоз вялотекущий, который стремительно развился
и перешёл в преэклампсию. Вердикт врачей: необходимо срочное экстренное кесарево для сохранения жизни матери. О ребенке ничего не говорили. Будет ли он жить? Пока никто никаких обещаний не давал. Срок на тот момент- начало 28 недели.
Наверное все мамы, родившие раньше срока, поймут мои чувства на тот момент. Полное отрицание ситуации. Это происходит все не со мной. Я закрою глаза, через минуту открою, и всё будет хорошо, мой малыш будет у меня под сердцем жив и здоров. Паника, истерика. В конце концов осознание ситуации пришло, и я уже в операционной. После начался весь этот период жизни моего крохи в реанимации. Хотелось бы назвать кошмаром. Но это будет неправильно. Это было частью нашей жизни.
«Стабильно тяжёлое состояние»- это, то, что я ежедневно слышала от медперсонала. Каждый день он, такой маленький, всего 810 граммов, такой беззащитный один на один боролся за право жить. Ему, конечно, очень помогли врачи, медсестры. Огромное им за это спасибо.
Но у моего малютки, как это выяснилось уже позже, была лактозная недостаточность. Я
не могла быть в реанимации круглосуточно и давать ему своё грудное молоко, поэтому его подкармливали молочной смесью. А это и спровоцировало у него сильные приступы болезненных коликов, вздутие животика. Пищеварительная система не срабатывала и его
переводили на внутривенное кормление.
В те моменты я просто приходила в отчаяние, видя как мой малыш корчится от боли. А я стою рядом, но ничем не могу помочь. Даже взять на руки и пригреть не могу. Он весь в проводках и датчиках.
Молиться и еще раз молиться, обращаться ко всем святым за помощью. Церковь находилась рядом у больницы. И в отчаянном состоянии я шла туда, стояла у каждой иконы, просила помощи. Потом нас вместе с малышом перевели в областную больницу. Я лежала в палате, он был в реанимации, в кювезе. Наши испытания продолжались и продолжались.
Медсестры называют таких деток черепашками, что означает шаг вперед, два назад. Сегодня вроде всё хорошо, а завтра может случиться всё, что угодно. Уж очень сложно такие глубоко недоношенные выкарабкиваются из реанимации. Так было и снами: то животик вздувался, то лейкоциты поднимались, то лёгкое одно свернулось и его перевели на ИВЛ, а после делали всё возможное, чтобы раскрыть. То гемоглобин опускался ниже нормы во много раз.
Единственное, чем я могла ему тогда помочь — это быть рядом. Как можно чаще я ходила к нему в палату, открывала окошечко инкубатора, клала ладонь на него, чтобы передать своё тепло. Пела ему песни самые веселые, рассказывала сказки, все что знала. Делала всё возможное, чтобы он понимал, что не один в этом мире, что у него есть папа, старший брат, что его все любят и очень ждут домой. Я верю, что он слышал меня и понимал, что очень нужен нам.
Три месяца, что мы провели в больнице, казались бесконечными. И вот, слава Богу, нас стали готовить к выписке. Но, как гром среди ясного неба: у вашего ребенка ретинопатия в тяжёлой форме, срочно на госпитализацию в Казань. В Казани сделали лазер, но уже там врач предупредила, что результаты плохие, отслойка сетчатки начинается. Я поняла одно: мой малыш слепнет. Нас направили к другому врачу в Москву на повторный лазер и, мастерство врача и, наверное, чудо, но развитие ретинопатии удалось затормозить. Потом была ещё одна операция в Санкт Петербурге. Там устранили все риски прогрессирования ретинопатии. Самый лучший доктор Дискаленко сохранил наши глазки. Благодарю их всех, благодарю Бога за право видеть этот мир.
.
После всех этих испытаний, мы, наконец -то стали жить дома. И дальнейшая наша реабилитация заключалась в массажах и физпроцедурах. Всеми предписаниями неврологов не пренебрегали, делали всё возможное, чтобы не отставать от доношенных сверстников. Сейчас нашему Сёмушке 1 год и 5 мес., по гестации год и 2 с половиной месяца. Он на днях сделал свои первые шажочки. Мы с мужем безумно счастливы, видя его успехи. Сын каждый вечер перед сном кувыркается на нашей большой кровати и беззаботно хохочет, а мы любуемся, вспоминая как тяжело досталось нам это счастье».