История Ангелины

История была написана 3,5 года назад. И выложена в одноименной группе ВКонтакте. Но я не стала ничего менять, просто скопировала текст.

Недавно нашей малышке исполнился годик. Наконец-то собрала мысли в кучу, и вот что получилось. То, что сейчас выхаживают детей от 500 г, я знала. Только этим мои представления и ограничивались. Я знала, что их кладут в кувез. А там они растут как-то сами. Сами по себе… Не знаю, была ли это предопределенность, но незадолго до беременности мужу приснился сон — у нас родилась дочка размером с ладошку. Тогда решили, что часто во сне все бывает очень причудливым…

Когда я попала в роддом на сохранение, я поняла, что беременной оттуда уже не выйду. Вопрос в том, сколько времени я там проведу. Сделали очередное УЗИ и спрашивают: «А вы знаете, что ребенок отстает на 3 недели? Кровоток, конечно еще не критический, но близок к тому». А ведь всего неделю назад я выписалась из больницы… Сразу поднялась суматоха. В палате меня уже поджидала врач. Спрашиваю: «Что, если прямо сейчас ребенка вытащить?» «Вытащить-то можно, только что из этого получится…»

На следующий день ситуация не улучшилась. «Ладно, — говорит врач, — мы за тебя еще поборемся». Захожу в часовенку. Стою и что-то шепчу. Слезы текут по щекам… Следующий день я до сих пор помню отчетливо, хотя большую часть провела в забытьи. Предупредили, что ребеночек, маленький, может и не перенести наркоза. Я едва успела позвонить близким. Иду мимо вчерашней часовни. На дверях Федоровская икона Божьей Матери. Обернулась, и она улыбнулась мне. Икона не может улыбаться? Может! Открываю глаза, на руке бирка, первый вопрос: «Жива?» «Жива, в реанимации». Я вздохнула с облегчением. Сколько раз еще я смотрела потом на эту бирочку, и она грела мне душу.

Снова прихожу в себя, передо мной неонатолог — дали место в больнице, надо подписывать документы. Стало прибывать молоко. Меня так осторожно спрашивают: «А вы уверенны, что вам нужно сохранять лактацию». «Да, — отвечаю безапелляционно». «Ну, вам долго придется сцеживаться, наверное, месяц». «Да хоть три…» Какая же я была наивная! Я уже год занимаюсь онанизмом… Пора сворачиваться 🙂 Дочку я увидела только через неделю. Вес 710 г, 34 см. Такой маленький человечек размером с ладошку и глазами инопланетянина. И лоб по-взрослому морщит! Ручка размером с ноготок мизинца, а нога не больше пальца. Почти ежедневные поездки в больницу.

Бывает, ждешь в коридоре врача, сидишь, волнуешься. Муж успокоил: «Самое страшное мы узнаем по телефону». Действительно, пару раз по утрам были звонки с незнакомого номера. Слава Богу, номером ошиблись… В реанимации нам попался очень хороший врач. Все очень подробно объяснял, но никогда не пугал раньше времени. Все проблемы решали по мере их поступления. До сих пор вспоминаем этот период с теплотой. Когда я впервые взяла дочку на руки, выяснилось, что ответ на простой вопрос: «Что тяжелее — килограмм ваты или килограмм железа?» не такой однозначный, как кажется на первый взгляд. Четыре месяца в больнице — и, наконец, мы дома. Начинаются суровые будни, испытание на прочность не только меня, но и всей семьи, наших отношений… У ребенка плохой аппетит (нашла, что унаследовать у папы, могла бы и получше что-нибудь выбрать), прописали кормить каждые 2 часа. А между этим сделать все процедуры, дать лекарства… И погулять тоже, и искупаться 🙂 Бесконечные поездки по врачам… В общем, тем, кто выходил недоношенного ребенка, памятник при жизни можно ставить!

Здоровый доношенный ребенок — это халява в сравнении (это мнение человека у которого есть и тот, и другой опыт, но никому не в обиду). Но трудности укрепляют отношения. Прошел почти год. Мы начинаем забывать значения терминов «паренхима легких», «ателектаз», «интерстициальная ткань»… Мы немного подросли, хотя все еще остаемся очень маленькими и худенькими. Да и похожи больше на 3-месячного ребенка. Единственное, в чем мы преуспели, — 8 зубов, появления которых я ждала несколько позднее.