В прошлом году Виктория стала мамой чудесной дочки Вероники. Роды стали для Вики шоком: они начались на 29 неделе, хотя беременность протекала хорошо. Вероника родилась с весом 1100 граммов, 6 дней провела на ИВЛ, 2 месяца провела в реанимации и ещё 2 месяца – в ОПН.

«Это были, сложные и долгие 4 месяца, особенно в самом начале, когда ты сталкиваешься с чудовищной ситуацией, к которой тебя никто никогда не готовил. Ежедневно сыпались диагнозы, которые были мне непонятны, и, ещё страшнее была неизвестность – что это все значит и как с этим всем жить дальше…», – говорит Виктория.

«В один из дней к нам в «комнату матерей», где после кормления   отдыхали и общались мамы торопыжек,  зашёл психолог роддома и сообщил, что у нас открывается группа психологической поддержки  – для мам, которые пережили преждевременные роды. Группу организовал фонд «Право на Чудо». Первый раз встречу провёл психолог в тандеме с такой же мамой, которая несколько лет назад сама прошла путь выхаживания недоношенного ребёнка и готова была делиться своим опытом.

Группы стали регулярными: благодаря этому общению появилась возможность черпать  силу и понимание. Для меня самым главным стало то, что в группе можно выразить свои эмоции без опасения, что человек будет раскритикован или не понят. Иногда нужно поплакать, вытащить боль наружу и тогда становится гораздо легче, понимаешь, что ты не один на один со своей болью. Это место, где всегда выслушивают, стараются понять и относятся с уважением.

Когда со мной произошла эта ситуация, я, сама психолог по образованию, не смогла в тот момент себе помочь. И только со временем, с помощью группы, мне удалось много осознать, понять, что-то отпустить, найти способы для собственной релаксации.

Сейчас на группе присутствуют и новые мамы и более опытные, поэтому всегда есть актуальные темы для встреч, где самым ценным становится обмен опытом и, конечно, заряд положительных эмоций!»

«Наша история началась с того, что в 2014 году я услышала приговор: «Вы завтра идете на чистку». Именно так сказала врач, когда я приехала на 10 неделе в больницу с кровотечением. К сожалению, моя малышка замерла…Я долго винила врачей, себя и даже Бога, перестала ходить в церковь…

Дальше – 4 года обследований, операций. В 2017 году мы решились на ЭКО, т.к. забеременеть больше не получалось. Пошли к замечательному доктору Киндаровой Лейле Бароновне (даже ее фамилия говорит о детях: киндер – ребенок). В ноябре 2018 я узнала, что беременна. Счастью моему не было предела: я до конца не могла поверить, но токсикоз все расставил на места.

В 5-6 недель я попала на первое сохранение. Врач на УЗИ сказал медсестре: «Пиши..бихориальная двойня». Я подскочила и переспросила, правильно ли я услышала. Врач оказался очень понимающим и показал мне моих малюсиков, поймал оба бьющихся сердечка. Я готова была его расцеловать…вышла из кабинета и почти прокричала: «У меня двойня!».

Беременность была тяжелой: я – шилопоп – лежала всю беременность, и вот в 30 недель, 27 мая 2019 года, у меня отошли воды. Я, почему-то счастливая (хотя знаю почему: я очень хотела дотянуть хоть до 30 недель, так как врачи говорили, что на таком сроке двойню уже не так страшно рожать), поехала в роддом.

Плановое кесарево, анестезиолог говорит: «Сейчас ты станешь мамой», и появился он – Лева. Такой крошечный! Но он запищал, это было главное для меня. Через несколько минут я стала дважды мамой: на свет появился мой Леня и тоже что-то пискнул. Их сразу забрали врачи, потом показали мне, сказали, что вес 1700 и 1780, и увезли.

Началось длительное ожидание. Меня перевели в интенсивную терапию, я сообщила мужу, что мы стали родителями. Он очень нежно со мной поговорил…поблагодарил за детей. А я в этот момент думала, что рано, что с ними может что-то случиться, вообще не знала стоит ли сообщать о их рождении кому-либо. Я лежала и тихонечко плакала и молилась. Я не знала, что с моими мальчиками, и мне было ДИКО грустно.

Когда меня привезли в отделение и оставили в палате, я услышала крики малышей…они доносились отовсюду…но это были не мои малыши…и меня накрыло: хотелось кричать, я задыхалась от своего горя и слез, от беспомощности.

Встреча с малышами…Сразу по времени рождения мы определили кто в каком кувезе, стали с разговаривать с мальчишками, рассуждать кто на кого похож. Медсестры заметили, что мы обращаемся к детям по именам сразу, похвалили нас..тут же написали имена на кувезах и сказали, что теперь весь персонал тоже будет называть их по именам), разрешили потрогать малышей. Было страшно, но я решилась, ведь метод кенгуру и т.д. НО тут же начали пищать аппараты: как объяснили врачи, это дети чувствуют нас. Стоять было очень тяжело: спина была мокрая, ноги подкашивались, но я знала, что у меня есть только час, и я должна использовать каждую секундочку.

Лева был тяжелый, но стабильный, дышал через СИПАП. Леня – тяжелый и на ИВЛ, плюс подключилась пневмония и еще что-то. Потом у Лени случилось кровоизлияние в мозг. Безумно страшно. Одна из лечащих врачей, проходя по коридору, увидела лицо моего мужа и поняла, что должна остановиться и поговорить с нами. Она очень нас поддержала в тот момент.

На 7-й день меня выписали, выдали 2 коробки с приданым от мэра Москвы, и даже родственники приехали сюрпризом меня встретить и поддержать. Мальчишек перевели в Морозовскую больницу в реанимацию. Лева уже дышал сам, а Леню не стали снимать с ИВЛ до переезда. Дома я привела себя немного в порядок. Ездила проверяла детей и думала, что неделька у меня точно есть на подготовку квартиры к их приезду. Но прошло два дня с переезда в больницу, и утром раздался звонок из реанимации. Сказать, что я испугалась – это ничего не сказать. Помню дословно, что мне сказала врач: «С одним вашим ребенком все в порядке»..пауза..а у меня перевернулся весь мир и слезы, а доктор продолжает: «и мы его переводим на 2-й этап, а второй еще побудет у нас, поэтому к 14.00 мы ждем вас с вещами». Я даже сейчас пишу, и у меня дыхание остановилось. Так я заселилась к моему Левушке. Я была безумно счастлива, что наконец-то могу взять его на руки, поцеловать и я просто им дышала.

Осталось дождаться Леню и – домой. Ждать пришлось недолго: через 2 дня Леня к нам присоединил. Он был очень слаб и даже плакал без голоса, как бы шепотом. Аппарат контроля дыхания и тд, канюли и вот с этого дня я надолго перестала спать. Шли дни, сыпались диагнозы: угроза ретинопатии, гидроцефалии, ПВЛ, но тем не менее, нам разрешили учиться кушать из бутылки, разрешили давать мое молоко, каждый день увеличивали объем питания. Мне разрешили позвать маму в помощь.

Вскоре, получив ценные указания от местного невролога, неонатолога, расцеловав заведующего отделения, мы счастливые отправились домой. В голове были только мысли о реабилитации и о том, что у нас все точно будет хорошо, что мы со всем справимся. После ОПН невролог нам сказала отстать от детей и просто кормить, гулять и наслаждаться. И как только в 5 месяцев нам дали добро, мы начали путь реабилитации. Месяцев в 10, я поняла что нужно что-то еще кроме массажей и Войты моими руками.

Вот сейчас могу сказать: как же жаль, что никто нам тогда не рассказал о фонде «Право на чудо», и о единицах врачей-реабилитологов, к которым можно было сразу обратиться. И главное, о группе мам, в которой  так много добра, помощи и ценной информации. Видимо, я должна были пройти какой-то путь, чтобы сейчас понимать, что могу помогать таким же мамочкам, как и я.

Тогда я начала искать информацию в интернете, и нашла Наташу Зоткину и «Право на чудо». После онлайн встречи, я поняла, что далеко не одна, что есть те, кто поймет и поддержит. Со временем я узнала, что у фонда есть бесплатная горячая линия с психологом, неонатологом и юристом, а также равными консультантами – такими же мамами, но с опытом, которые рады с тобой поговорить по телефону. Какое-то время спустя я поняла, что тоже могла бы помогать мамам и прошла обучение на равного консультанта «Право на чудо». Кто-то может сказать: «У тебя и так времени нет, а ты еще помогать хочешь». Да, я хочу, т.к.всегда мечтала об этом. И если бы тогда, в мае 2019-го я могла позвонить и поговорить с опытной мамой недоношенного ребенка, мне точно было бы легче пройти это путь. 

Сейчас моим мальчишкам год и четыре месяца. Лева догнал сверстников, разрушает все в доме, а Лене поставили диагноз ДПЦ спастическая диплегия. Я ни в какую не хотела принимать этот диагноз, когда о нем заговорили врачи, всегда говорила, что это не про нас.  Я не отношусь к Лене как больному или чем-то отличающемуся ребенку, все одинаково для двоих, единственное конечно отличие – это то, что с Леней много времени уходит на физические упражнения. Наша цель – к школе уйти от всех диагнозов и инвалидности, а к двум годам пойти #дцпнеприговор. На данный момент Леня уже «бегает» по-пластунски по всему дому. Основную реабилитацию с ним делаю я: занимаемся на виброплатформе, делаем Войту и еще ряд упражнений на ножки и спину по программе реабилитолога, ходим в бассейн. Я верила в моих детей изначально, молилась Богу, и очень их люблю с момента, как увидела две точки на мониторе врача после переноса».