Это была обычная беременность, желанная, чуть омрачённая небольшим токсикозом. Никаких патологий ни у меня, ни у плода. Неожиданно на 31 неделе начались настоящие роды, отошла пробка, начались схватки. Было воскресенье, меня отвезли в роддом, где предположительно я должна была рожать с врачом, с которым ещё не успела даже встретиться, были лишь рекомендации и номер телефона. Созвонились с ней, так как она была на выходном, сказала, что до завтра меня точно продержат, а завтра она выйдет и будет решать, что со мной делать. В роддоме мне пытались остановить схватки, и на все мои жалобы, что схватки не прекращаются, у меня жутко болят ноги и живот, никак не реагировали, попросили заткнуться и лежать ждать утра, так как в роддом мы приезжаем рожать, а не ноги лечить. В итоге после полуночи я доковыляла до акушерки с жуткой болью и просьбой посмотреть. Посмотрела, а уже голова в промежности. Меня срочно в родовую. Родила я быстро. Девочка сразу закричала, мне дали на неё взглянФуть и унесли в реанимацию. Сказали, что ребёнок не тяжёлый, вес хороший, легкие открылись, чтобы не волновалась, отдыхала, завтра мы увидимся. Утром я узнаю, что моя дочь под ИВЛ. Никаких комментариев мне не дали. Так как роддом рядовой и там нет большой реанимации, на следующий день дочку перевели в областную больницу, там из реанимации сразу на второй этап выхаживания.

Меня через некоторое время положили к ней. В выписке из роддома я обнаружила, что у меня была осложнённая беременность, стремительные роды, ВУИ, хотя все анализы были сданы, все было чисто. Лишь во время родов, акушерка при осмотре плаценты, сказала, что у меня варикоз был, истинный узел на пуповине, и он лопнул, и как следствие начались схватки. В документах нигде это не отражено.

2 дня реанимации, полтора месяца на выхаживании. Ставили ПВЛ и ВЖК, открытый артериальный проток. Никаких рисков развития двигательных нарушений, а тем более ДЦП не было. Никто не предупреждал об этом.

Меня поддерживали все: муж, мои родители, семья и друзья. Но никто особо не понимал моего состояния и опасений, а я расшифровывала каждое слово в заключении МРТ, читала риски и просто была в дикой истерике, жила как на пороховой бочке. Это ужасное состояние, когда ты подвешен, и по сути от тебя ничего не зависит, нужно просто ждать. Конечно, я обращалась к психологам и психотерапевтам. Своего врача я нашла почти через два года мытарств. Спасибо ей огромное, что вытащила меня из затяжной депрессии и смогла донести до моих близких как со мной общаться, чтобы не ранить и реально помогать. Благодаря ей, мы избежали многих печальных последствий.

Про принятие хочу сказать, что оно шло этапами: были просветления, потом откаты. Все стадии горевания я прошла не по одному кругу. Наверно, это заняло около 3 лет. Мне помогла, конечно же, работа с психотерапевтом, медикаментозная поддержка, спорт, принятие меня моими близкими и их поддержка. Плюс моей дочке в 3,5 года был поставлен ещё один не очень хороший диагноз, который в корне нивелировал все мои тревоги относительно ДЦП и речи, поставив под вопрос уже саму жизнь и ее качество. Все показалось ерундой в этот момент. Следующий диагноз я приняла быстрей, но горевала по этому поводу острей, так как просто боялась за жизнь и соматическое здоровье дочки. Конечно, в принятии играет огромную роль положительная динамика при заболевании. Когда она есть, есть надежда, что мы обязательно справимся.

В июне 2021 года Нелли исполняется 5 лет. У моей дочки ДЦП в виде правостороннего гемипареза, плюс косоглазие и астигматизм, что тоже можно считать последствием недоношенности.

В этом году я стала равным консультантом фонда «Право на чудо» – почувствовала в себе потребность помогать мамам в схожей ситуации. Наверное, это возможно только после полного принятия. До этого у меня такой потребности не было.