«В 30 лет я забеременела во второй раз. Беременность была спонтанной, но протекала хорошо: я увлеченно и много работала, все было замечательно.

На 28 неделе мне нужно было съездить на неделю в Италию. Гинеколог меня отпустила, казалось, что все в порядке. В Москву я вернулась с давлением 200/100, меня госпитализировали и прооперировали.

Дочка родилась в 28 недель с весом 920 граммов. Месяц на ИВЛ, много антибиотиков. Я бесконечно признательна докторам, которые с ней работали. Как они ее вытащили – для меня до сих пор загадка.

Когда я столкнулась с этой ситуацией, то внешне держалась достаточно стойко. Но эта полоса была, пожалуй, самая тяжелая в моей жизни. Я была в бесконечной депрессии, совершенно не понимала, что мне делать и куда идти. Мне казалось, что все очень плохо, хотя негативных прогнозов по здоровью от врачей мы не получали.

Ретинопатия регрессировала самостоятельно, БЛД средней тяжести была по рентгену, но тоже довольно быстро прошла. По неврологии тоже все было в порядке. Но до 3 лет Лены я жила в состоянии, что что-то должно быть не так.

В силу своей профессии (я биолог), наличия базового медицинского образования, я не верила, что ребенок может родиться на таком раннем сроке и избежать последствий. И мы очень многое делали для того, чтоб этих последствий не было: массаж, гимнастику, которую прописывал невролог, бобат-терапию, когда дочка в 10 месяцев не садилась – и она села на третьем занятии, хотя может быть, все совпало. То же самое с речью, я все время подгоняла ее развитие.

Я очень боялась плохого финала и выстраивала в голове все возможные варианты событий, думала, что мы будем делать, если будет то-то и то-то, искала контакты врачей, реабилитацию. Видимо, меня это успокаивало, хотя подсознательно я верила, что все будет хорошо. После преждевременных родов я не обращалась к психологу, так как разговаривала с врачами на одном языке и получала от них достаточно поддержки, они находили нужные слова. Плюс я читала книги.

Только к трем годам Лены я начала понимать, что все действительно хорошо.

Постепенно, в течение года, я взялась за себя и вернулась к реальной жизни. Сейчас дочке 5 лет, она ходит в обычный садик. А у меня появилась потребность помогать мамам недоношенных детей, которым очень тяжело. Так я пришла к тому, чтобы стать равным консультантом.

Всем родителям недоношенных детей я бы пожелала слушать врачей и верить в то, что команда нацелена на то, чтобы вытащить ребенка. И еще полезно будет построить все возможные траектории развития событий и видеть какую-то точку в конце пути – это будет снимать неопределенность.